2-19-1 Отступление: последствия и происхождение веры в существование такой личности, как сатана

Сделанный в ходе нашего изучения диавола вывод, может показаться несколько экстравагантным и неприемлемым большинством существующих церквей, однако надо заметить, что не только мы пришли к таким выводам, но и многие именитые ортодоксальные верующие.

Стефан Митчелл, в своей широко известной и всеми почитаемой книге, изданной не где-нибудь, а в самом Harper Collins, замечает, что во всей книге Иова “нет ни малейшей попытки, перевалить всю вину на диавола, или же на естественный грех”⁽¹⁾. И это было сказано Митчеллом, как комментарий к Иов 9,24, где говорится о сделанном Иовом выводе о происхождении всех бед: “Если не Он (Бог), то кто же?” И, естественно, в конце книги Иова написано, что Бог подтвердил, что все, сказанное Иовом о Нем, было правдой. Митчелл замечает, что Иов заканчивает “подробным описанием двух (собирательных образов) тварей... которые, на самом деле, являлись апокалипсическими образами древнего ближнего востока, воплощением зла, с которым борется и побеждает бог небес... а последняя часть, в которой слышится Глас из Бури, является критикой традиционной дуалистической теологии. “Что значат все эти глупые разговоры о добре и зле, - говорит Голос, - о войне между победителем богом и какими-то вселенскими оппонентами? Разве вы не понимаете, что здесь больше нет никого?” Страшно пугающий человека образ зла... представляется Божией игрушкой”. Таким образом Митчелл приходит к точно такому же выводу, к какому пришли и мы, что во всем, всегда и везде, в конечном итоге, мы приходим к Богу, а также, что Он не ведет никакой борьбы на небе с таким сверхсуществом, как “диавол”. И в этом, на самом деле, заключается сущность всей книги Иова. Но даже, если представить себе, что такое мифическое создание существует (как то было во времена Иова), то все равно, Бог настолько могущественнее его, что этот “диавол” для него считается самой обыкновенной игрушкой. Джон Робинсон, бывший одно время англиканским епископом в Вулидже (один из районов Лондона), пришел к аналогичным выводам, хотя и не так ясны выраженным в своем классическом труде “В конце - Бог”⁽²⁾.

Элэйн Паджелс, профессор богословия Принстонского университета, возможно, лучше всех остальных писателей и мыслителей, высказала наше понимание и отношение к диаволу. Если вас интересует эта тема, то рекомендую прочитать ее бестселлер, “Происхождение сатаны”⁽³⁾. Она начинает с того, на чем мы закончили, что Христианство и Иудаизм говорят только об одном, единственном Боге, а потому здесь нет места ни для какого ортодоксального диавола, или сатаны. Мы уже ни раз говорили, что одна истина ведет к другой, и Паджелс верно понимает это. Если Бог один, то не может быть диавола. А потому она пишет: “Как я понимаю, обращение из язычества в Иудаизм или Христианство означало прежде всего изменение представлений о невидимом мире”. И это, действительно, производило радикальные изменения во взглядах на жизнь, впрочем, как и любая, правильно понятая, Библейская истина: “Становление Иудеем или Христианином не только разбивало языческие представления о вселенной, но и устанавливало этические ограничения”. Языческие представления о том, что извержение вулкана или землетрясение является проявлением деятельности бесов, рушились. Вместо этого Библия просто описывает, как вулкан уничтожил Содом, что было осуждением Божиим за совершаемые ими грехи (Быт 19,4). Люди не стали жертвами необъяснимых могущественных вселенских сил, они просто получили, и получили от Бога, по заслугам за то, что они делали, за то, как они жили. Можно очень легко не заметить тех совершенно противоположных этических учений Библии, которые у язычников приписывались до этого бесам - их богам. За отказ веры в бесов подчас приходилось платить очень высокую цену. Префект Рима (Rusticus) преследовал Христиан за то, что они отказывались “повиноваться богам и подчиняться правителям”. Римляне почитали своих вождей посланниками богов, а потому, если бы боги не существовали, тогда Римские владыки потеряли бы влияние и власть. С точки зрения Римлян, Христиане были “атеистами”.

Следующая цитата, взятая из книги Паджелс, в точности отражает сделанный нами вывод: “В библии евреев... сатана никогда не выступает в роли, присвоенной ему Западным Христианством, в роли главы “империи зла”, в роли вождя многочисленных духов, воюющих с Богом... в библии евреев сатана не обязательно злой, и уж точно, никогда не противопоставляет себя Богу. Напротив, он появляется в книгах Чисел и Иова, как один из полностью повинующихся Богу слуг - вестником, или ангелом, словом, означающим “вестник, или посланник”, переведенное с еврейского (малак) на греческий (ангел)... В библии еврейское слово “сатана” имеет смысл противника. Это - не имя частного лица... корень “стн” означает “того, кто противится, препятствует, враждует”... Однако этот вестник не обязательно должен быть злым... Иоанн не почитал дела диавола, как дела независимого и сверхъестественного происхождения... Павел придерживался мнения, что сатана действует как доверенное лицо Бога не для того, чтобы вредить людям, а чтобы испытывать их” (стр. 111,183).

И Элэйн Паджелс не одинока в этом мнении. Нейл Форсит (Neil Forsyth) пишет следующее: “В... Ветхом Завете слово (сатана) никогда не появляется в образе противника... наоборот, сатана является в Ветхом Завете как придворный член Царя Небесного, хотя и несущим необычную службу”⁽⁴⁾. Несколько весьма уважаемых комментаторов говорят то же самое, особенно, когда они комментируют “сатану” книги Иова, приходя к мнению, что там словом “сатана” называется Божий Ангел, послушно исполняющий роль противника, совсем не будучи злым духом, каким его представляет большинство в Христианском мире⁽⁵⁾.

Паджелс и другие писатели муссируют очевидный вопрос, откуда тогда взялась мысль представить сатану буквальным злым созданием, если она, эта мысль, не вытекает из Библии? Отвечая на этот вопрос, они приходят к выводу, что сама эта идея имеет языческие корни, которые проросли сначала в Иудаизме до времен Христа, и после дали буйные побеги в первые века Христианства, во времена повального отступления Христианского мира от Библии⁽⁶⁾. И все же, почему и как Иудаизм, а позже и Христианство внедрили в свою веру языческие мифы о такой личности, как диавол или же грешный ангел? Паджелс цитирует такую Иудейскую книгу, как “Книга стражей” (Book of the Watchers), в которой подробно излагается верование в то, что у каждого человека есть свой “Ангел хранитель”. После же того, как начались войны, у тех людей, которых посчитали беззаконными, или же злыми, стали охранять беззаконные, или же злые ангелы. После чего оставалось сделать всего лишь шаг, чтобы поверить, что все эти злые ангелы подчиняются одному, сверхъестественному злому ангелу, диаволу - то есть поверить точно в то же, во что верили окружающие их язычники. В книге Юбилеев (например, 15:31) языческие боги называются бесами. Отступники из Иудеев, верующие в языческих богов, или же те, кто обвинялся в вере в них, почитались за людей, состоящих в союзе с ними, а потому на “бесов” и смотрели, как на реально существующих, ибо считалось, что живые, “бесноватые” люди подчинялись им.

Ессеи, Иудейская секта, противостояла всем остальным Иудеям потому, что считала всех их проклятыми к осуждению. Это противостояние они сравнивали с противостоянием вселенским между Богом, Который, как они верили, был на их стороне, и сатаной, сверхъестественной личностью и, как они верили, его земными приверженцами. Земное противостояние в Израиле было сильнее и ожесточенней, чем воображаемая битва между добром и злом, между Богом и сатаной. В результате лжеучения одна из противоборствующих сторон “демонизировала” другую. То же самое происходит и сегодня. Как только мы начинаем думать, что тот или иной человек обладает бесом, что он осужден и проклят, ценность человеческой личности тут же отступает на задний план, ибо просто невозможно представить себе примирение с ортодоксальным “диаволом”. Он должен погибнуть. И, если мы “демонизируем” людей, мы никогда не сможем примириться с ними, а потому будем стараться всеми способами уничтожить их. Так что и здесь от теории очень сильно зависит то, что происходит на практике в жизни. Ибо, если такой личности, как сатана не существует, тогда все люди, включая и наших врагов, просто ведут напряженную борьбу со своим врожденным естеством... А это значит, что нам нечего с ними ссориться, ибо и они, как и мы, ведут ту же саму незримую битву, а потому и являются нашими соратниками и сотрудниками в достижении спасения.

Евангелие от Иоанна старается исправить ложные представления о великой вселенской войне. Иоанн часто противопоставляет такие понятия, как свет и тьма, праведность и зло, однако он все время верно определяет темноту и зло, как неверие, существующее в человеческих сердцах. И опять, если читать его Евангелие с этой точки зрения, то легко не заметить, как Иоанн подвергает критике существовавшие в то время неверные представления о существовании на небе такой личности, как сатана, являвшейся одной из сторон, втянутой во вселенскую войну. Ибо, по мнению Иоанна, настоящее поле битвы, настоящая война происходит в сердцах людей, между верой и неверием в Иисуса, в Сына Божия, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

То же самое в Евангелии относится и к понятию “бесов”, которые, в сравнении со всемогуществом Божиим, как будто совсем и не существуют, перед Которым они, как и “диавол”, ничто. Иудаизм в то время, так же как и окружающие его язычники, верил в существования такой сверхличности как “сатана”. И по вдохновению Господа Иисуса Евангелисты также использовали это понятие, однако влагая в него уже свой, исправленный смысл. Притча Господа Иисуса о связывании “сильного” (диавола) была рассказана чтобы показать, что такого “диавола”, каким представляли его себе Иудеи, не существует, как не существует его власти, которая отнята у него Христом. Последнее Евангелие, Евангелие от Иоанна, не употребляет это слово так же, как его употребляют остальные Евангелия. То, что другими называется “диаволом”, он просто называет людьми, такими как Иудеи, или же братья Иисуса, короче, всех тех, кто противостоял (“сатанел”) учению Иисуса. К такому же выводу приходят и другие: “Иоанн никогда не рисует сатану... как бестелесное создание... Иоанн не почитал дела диавола, как дела независимого и сверхъестественного происхождения”⁽⁷⁾. В Евангелии от Иоанна мысль о диаволе (как о сверхъестественной личности) полностью отсутствует”⁽⁸⁾. Раймонд Браун, один из известнейших в Римской Католической церкви комментаторов 20-го столетия, приходит к выводу, что словом “сатана” чаще называется группа людей, нежели какая-то одна личность, играющая роль противника, или же искусителя⁽⁹⁾.

Синоптические Евангелия рассказывают о том, как сатана “приступает” к Господу Иисуса, искушая Его принять от него всю власть на земле, которую “сатана” мог бы дать Ему (Мф 4,8,9). Иоанн же говорит о преодолевшем Им искушении от народа, который хотел придти и попытаться сделать Его Царем (Ин 6,15). Искушение “диаволом” в пустыне сделать хлеб из камней в Евангелии от Иоанна происходит от народа Иудейского (Ин 6,30,31). В пустыне Господь ответил на искушение тем, что человек живет всяким словом, исходящим из уст Божиих, у Иоанна же (Ин 6,32) Он отвечает, что “истинный хлеб с небес” дает Бог Отец. Искушение от “диавола” показать всему Израилю Свою Божественную власть в Иерусалимском храме (Мф 4,5,6; Лк 4,9-12) описывается Иоанном, как искушение Иисуса Его же собственными братьями, чтобы Он явил “Себя миру” в том же храме (Ин 7,1-5).

(1) Stephen Mitchell, The Book Of Job (New York: Harper Collins, 1992).

(2) John Robinson, In The End God (London: James Clarke, 1950).

(3) Elaine Pagels, The Origin Of Satan (Harmondsworth: Allen Lane / The Penguin Press, 1996).

(4) Neil Forsyth, The Old Enemy: Satan And The Combat Myth (Princeton: Princeton University Press, 1987) p. 107.

(5) See P. Day, An Adversary In Heaven: Satan In The Hebrew Bible (Atlanta, GA: Scholar’s Press, 1988) pp 69-106.

(6) In addition to Pagels op cit, see Knut Schaferdick, “Satan in the Post Apostolic Fathers” in Geoffrey W. Bromiley, ed., Theological Dictionary Of The New Testament (Grand Rapids: Eerdmans, 1971) Vol. 7 pp. 163-165 and George F. Moore, Judaism In The First Centuries Of The Christian Era Vol. 1 (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1927).

(7) Elaine Pagels, op cit pp. 100,111.

(8) Gustave Hoennecke, New Testament Studies (Leipzig: Heinrichs, 1912) p. 208.

(9) Raymond Brown, The Gospel According To John (Garden City, NY: Anchor, 1966) pp. 364-376.