2 Авва, Отче
Иисус, как совершенный Человек, унаследовал свойства как Своего Отца, так и матери, которые естественно и развивались в Иисусе всю Его жизнь. До недавнего времени было мало что известно о раннем развитии человечества. Биографы больше внимания уделяют конечному, успешно достигнутому результату, чем тому, как человек пришел к нему и с чего он начинал. Только недавно биографы поняли насколько сильное влияние на человеческие достижения оказывают в его жизни родители, а так же положительные и отрицательные эмоции, пережитые в детстве. Примечательно, что Библия уделяет много внимания рождению и младенчеству Иисуса, ничего не говоря о Его жизни вплоть до Его 30-летнего возраста. Таким образом нам остается самим догадываться, какую важную роль сыграла Мария в воспитании Иисуса. Единственно в чем не приходится сомневаться, так это в том, что Иисус был таким же Человеком, как и все люди, а это значит, что и Ему пришлось пройти все стадии взросления и адоптации к обществу, какие приходится проходить и всем людям. Наше эмоциональное, умственное и моральное развитие зависит не только от наших собственных усилий, но также, главным образом, от того, в какой среде мы родились и живем, в том числе и в первые дни своей жизни. То, что Иисус достиг такого совершенства, Он во многом обязан Своей матери. Господь обладал исключительным чувством самосознания, а потому Он, с самого раннего возраста, точно знал о Своем предназначении, как и о том, Кем Он является на самом деле. Именно поэтому Он рос и стал Личностью, к Которой нельзя относиться безразлично - ибо люди могут быть либо за, либо против Него. Это чувство самосознания, вероятнее всего, было развито в Нем с самого детства с помощью Марии, которая рассказывала Ему о Его особом предназначении, о том, что Ему предстоит сделать. Несмотря на необычность Своего рождения, на Иисуса в Его детские годы, как и на всех, наравне с добрым, так же оказывалось и негодное влияние. Ну, а то, что Он все-таки достиг совершенства, лично для меня означает, что Он с самого начала и до конца обладал твердой и независимой волей. Именно благодаря этой воле Он, повзрослев, мог с полной ответственностью сказать: “Я есть (то, что Я есть)”, избежав влияния множества людей благодаря исключительно силе Своего характера. И все же существует достаточно много доказательств, позволяющих считать, что воля Отца во многом отличалась от воли Его Сына (Лк 22,42; Ин 5,30; 6,38; Евр 10,7,9; Рим 15,3). И Ему было необходимо подчинить эту сильнейшую волю Отцу, волю, которая была сильнее, чем у кого бы то ни было из людей. И за это я низко кланяюсь Ему.
Между Господом и Его матерью должно было существовать определенное сходство характеров. Так в Лк 2,33 о Марии сказано, как она “дивилась”, но точно то же самое говорится и об Иисусе в Мф 8,10 и Мк 6,6. В 12-ти летнем возрасте Господь показал удивительные знания и духовность, однако, по возвращении в Назарет, похоже, до времени подавлял в Себе воспоминания о том, что было пережитом Им в храме. Именно по этой причине все жители Его селенья были так удивлены, когда Он встал посреди Назаретской синагоги и на основе Ветхого Завета откровенно намекнул на то, что Он является Мессией. К тому времени Он должно быть накопил в Себе огромный багаж знаний и духовности, который был скрыт до времени от глаз людских. И это, определенно, было большим достижением - быть настолько совершенным, что это совершенство не было заметно мирским глазом. Если поинтересоваться, откуда в Нем взялись смирение и Его необыкновенные способности, то можно прийти к выводу о том, что они были унаследованы Им от Его любимой матери, которая все сохраняла в сердце своем, годами размышляя над этим, но не открывая ничего окружающим ее людям. Было замечено, что для жителей Назарета было очень необычным называть Иисуса “сыном Марии” (Мк 6,3), даже, в том случае, если Иосиф уже умер к тому времени. В любом случае Его должны были называть Иисус бен (или ван, или вар, как это слово часто переводится в синодальном переводе) Иосиф - Иисус сын Иосифа. А это вполне могло указывать на необычайную близость Иисуса к Своей матери.
Авва, Отче
Был ли Иосиф жив, или умер, или же оставил Марию ко времени возмужания Иисуса, в любом случае, он не был Его настоящим отцом. С человеческой точки зрения Иисус был тем, что называется “безотцовщиной”, а это, естественно, откладывает определенный отпечаток на весь характер человека. Так Он, не в пример другим, называл Своего Отца Небесного “Авва”, или “Отче”, “Папой”. Он рос в непосредственной близости к Своему Небесному Отцу потому, что у Него не было обыкновенного, земного отца, а потому Ему не были знакомы какие бы то ни было отношения, какие неизбежно возникают между обычным отцом и его сыном. В притчах Господа очень часто встречается положительный образ отца, что говорит о том, что Иисус Христос постоянно думал о Своем Отце Небесном. А потому Он мог сказать, что “никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына” (Мф 11,27; Лк 10,22). Однако, Иисус, как и любой простой человек, лишенный физической близости с Отцом, должен был испытывал психологические срывы. Такие срывы, как правило, оставляют в людях глубокие душевные раны, однако, в то же самое время, эти “душевные раны (росшего без отца ребенка) дают возможность человеку заглянуть в самые потаенные глубины бытия”(1). Вероятно, именно в этом кроется причина того, что многие гениальные самородки росли без отца. Однако так же верно и то, что такие дети больше внимания и душевных сил уделяют матерям, болезненно реагируя на само понятие “отцовства”.
У Иисуса же, как видно, никогда не было никаких проблем со Своим Отцом Небесным, что отражено и в Его многочисленных притчах, в которых Его Отец играл далеко не последнюю роль. Описанные некоторые недоразумения, изредка возникавшие между Иисусом и Своей матерью, говорят о том, что у Него не было никаких комплексов и по отношению к Марии. Однако эти недоразумения так же еще говорят и о той противоречивой и напряженной борьбе, которая происходила внутри Господа каждый раз, когда Ему приходилось делать выбор между естественным желанием угодить Своему Самому любимому на всей земле человеку и делом, ради которого Он пришел в этот мир. И Ему всегда, несмотря на сильнейшую любовь к ней, удавалось преодолевать Свои врожденные чувства ради того, чтобы все силы отдавать служению Своему Небесному Отцу. И в этом лично я нахожу объяснение того, почему Он так необычно обращался к ней как “жено”, и почему, будучи на кресте, отдалился от нее. Но ведь именно так и должно было быть! Ибо как еще Он мог иметь по-настоящему близкие отношения со Своим Отцом? Как Он мог прожить всю Свою жизнь с крестом за плечами, каждый день и час, переживая страдания его? И опять, нам ничего не остается как только с благодарением поклониться пред Господом за то, что Он не стал жертвой обстоятельств, за то, что Он обратил зло Своей жизни (физическое отсутствие близости с отцом) в добро, сумев обрести удивительную и неповторимую близость с невидимым Отцом Небесным. В Ин 5,19 записано то, что было названо “притчей о подмастерье”: “Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также”(2). А теперь представьте себе, каково было Господу Иисусу, расти с Иосифом, с тем, кто считался Его отцом, “творя” то же самое, что “творил” и он, одновременно зная, Кто был Его настоящий Отец, и что Ему надлежало “творить” то, что творил Он.
Если предположить, что Иосиф ушел из жизни Иисуса еще в раннем Его возрасте, тогда на Иисуса возлагалась материальная ответственность за содержание всего дома, ибо тогда Он становился буквально во всем (и духовной тоже) главой дома. А это, также должно было сыграть значительную роль во взрослении Господа, в Его более скором созревании, в более быстром открытии, заложенных в Нем от рождения возможностей. Так же Мария со своей стороны, должно быть после потери мужа, сильно полагалась на своего необычно способного первенца, Иисуса, уделяя Ему, возможно, излишне много внимания. Вероятно именно в этом и кроется причина всех недоразумений, возникавших между Ним и Марией во все время Его служения, когда Он старался стать не просто умелым и ловким мастером на все руки, способным прокормить Свою мать и Своих более юных братьев и сестер, а таким Человеком, каким Его хотел видеть Сам Бог. Общеизвестно, что в подобных ситуациях матери ничего не видят, кроме одного - как бы прокормить свою семью, думая исключительно и возлагая все свои надежды на единственного “кормильца”. Ощущения Марии того, кем на самом деле был ее Сын, в то время притупились до такой степени, что она, возможно, видела в Нем всего лишь своего умного, работящего и на удивление легко разрешающего возникающие в жизни бедной вдовы множество ежедневных проблем, сына. Точно так же, за пеленой ежедневных дел и забот, могут притупиться и наши отношения с Господом. Нам никогда, и ни при каких обстоятельствах, не стоит забывать того, Кто Он есть на самом деле.
Очень часто, когда нужда заставляет выбирать то, что необходимо делать прежде всего, например, когда подросток должен жертвовать своими играми ради заботы о своей матери и о своих младших братьях и сестрах, тогда у него, за счет подавленной внутри своей собственной неудовлетворенности, за счет некоторых, так и оставшихся не развитыми играми человеческих качеств, неизбежно происходит более быстрое развитие и взросление его характера. Обычно после эти недоразвитые качества проявляются в людях в стрессовых ситуациях. Однако в нашем Господе ничего подобного не наблюдалось. Он во всех отношениях был совершенен. Похоже, что Его близость с Отцом, Его отношения со Своим Отцом Небесным, были настолько сильны, что заслоняли для Него любые человеческие проблемы, которые могли бы хоть как-то оказать дурное влияние на Него лично. А это так же является для нас исключительно положительным примером.
В поисках Отца
Почти у всех приемных детей существует сильное желание найти, если они еще живы, своих настоящих родителей, или же, если их уже нет на этом свете, того, кто хорошо знал их, что находит подтверждение в многочисленных рассказах и мифах народов о похищенных детях, которые всю свою жизнь тратили на поиски родителей. Скорее всего наш Господь начал “поиски” Своего настоящего Отца в возрасте от 3 до 5 лет, в возрасте, в котором у всех детей созревает естественный интерес к своему происхождению. Тогда-то Мария должна была Ему рассказать о том, что Его настоящего Отца нельзя увидеть просто так, однако, что о Нем можно узнать из сказанного Им в законе и пророках слова. Именно это, для того чтобы иметь четкое представление о том, каким является Его Отец на самом деле, должно было породить в Нем сильнейшее желание не только читать Писания, но и внимательно вчитываться в каждое слово, размышлять над ними. Должно быть Он снова и снова с начала до конца с жадностью перечитывал Тору, зная о том, что в ней каждое слово говорит, рассказывает Ему о Его Небесном Отце. Благодаря Писаниям и молитве Он пришел к “знанию” и любви Своего Отца, ибо в Писаниях достаточно полно сказано об Отце, что может дать глубокое познание о Нем, а также пробудить сильную любовь к Нему. Ибо слово Его является Богом, а Бог - Его словом. Таким образом Иисус познал Своего Отца так, что мог называть Его “Авва”. Господь “стал разумнее всех учителей” Своих в храме и синагоге, потому что глубоко и основательно размышлял “об откровениях” Отца, явленных Им в Его слове (Пс 118,99). Да Он и Сам стал Его словом, ибо Он всегда размышлял о слове Отчем.
Отчасти Им двигало Его же собственное врожденное и все возрастающее и возрастающее желание, знать и любить Своего настоящего Отца, Своего Папу. И в этом Ему, конечно же, помогала явная любовь Его матери. Нам известно об обычае, по которому все еврейские мальчики в то время учились читать и писать по слову Божиему, а это значит, что с раннего детства Иисусу были знакомы Писания. К 12-ти годам Его познания Писаний уже вызывали удивление. Уже в то время Он был совершенно полностью уверен в том, что Бог неба был Его настоящим Отцом, а также Он совершенно точно знал, что каждое слово, сказанное Богом, было также обращено к Нему. Именно поэтому Он учил молиться людей, обращая свои молитвы к Отцу, сущему на небесах с такой уверенность, которая являла Его полную веру в то, что Его Отец, действительно, находится там. Думаю, что было весьма и весьма странно видеть в Нем такой конгломерат знания с верой, а наблюдать со стороны за обоюдной любовью Отца и Его Сына, так просто пугающе. Существует несколько заслуживающих доверия свидетельств того, что в 1-м веке в Палестине можно было найти несколько человек, которые на память знали весь Ветхий Завет, и я ничуть не сомневаюсь, что Господь был также из их числа.
Из Ин 5,19 видно, что думал о Себе Господь. Здесь Он говорит о том, что Он “творит также”, то же самое, что видит, как творит Его Отец (Авва, Папа). Это слова маленького ребенка, который пытается подражать во всем своему отцу. Он же говорит о Себе, как уже о вполне взрослом Муже, однако поступающем все еще так же, как дитя. И в этом Он всегда оставался ребенком. И похоже, ученики заметили в Нем эту особенность, ибо не менее четырех раз в Деяниях Он называется “Святым Отроком” Божиим (Деян 3,13,26; 4,27,30 - гр., церковнославянский, перевод еп. Кассиана). В их памяти Иисус оставался с характерными чертами Отрока. Так и нам ничего не остается, как только “неустанно взывать, “Авва, Отче!””. Навязчивая мелодия этого гимна хорошо передает чудо этого чувства, когда мы действительно стараемся найти своего настоящего Отца. Нам так же необходимо обладать тем же духом, тем же отношением Сына Божия в этом поиске, дабы и мы могли, как и Он, взывать к Богу “Авва, Отче!” (Гал 4,6; Рим 8,15). Его дух, Его отношение к Своему Отцу, должен быть нашим духом, ибо Он подчеркивает, что Его Отец так же является и нашим Отцом (Ин 20,17). Иисус с самого начала Своей жизни поступал и жил так, как будто у Него всегда был самый что ни на есть настоящий Отец - настолько близким для Иисуса стал Его Отец Небесный. Его “поиски” Отца оказались настолько успешными, что невидимость Его Отца совсем не было для Него препятствием или помехой в Его отношениях с Ним. Точно такие же отношения должны существовать и между нами, живущими по вере в невидимое и в Невидимых.
Господу было также необходимо преодолеть еще один психологический барьер. К 30-ти годам, Его родные братья и сестры подросли, а потому могли уже позаботиться о себе сами. У Него больше не было острой необходимости заботиться о родительском доме - самое время было позаботиться о создании Своей собственной семьи, Своего собственного дома. Однако, вместо этого, Он направляет всю Свою силу и любовь на Свою истинную невесту, на нескольких Палестинских крестьян, которые не спешили отвечать Ему взаимностью, не торопясь приносить плода во славу Его. Даниель Ливайсон в своем изучении проблемы 30-ти летнего возраста(3), много места уделяет тому, что многие мужчины в этом возрасте решают прекратить эксперименты в своей жизни и успокоиться, начинают подумывать о прекращении поисков и о создании чего-нибудь надежного и постоянного. Он пишет о том, что многих людей в этом возрасте посещают мысли, о том, что жизнь проходит... И все это было пережито нашим Господом за три года Его служения, которое определило дальнейшее развитие всего человечества - такой силы и интенсивности были Его переживания. Слова, “Я иду приготовить место вам”, конечно, были сказаны как намек на то, что жених, прежде чем сойтись со своей невестой, шел приготовить дом для нее. Нашим выкупом, выкупом Его невесты, стал крест. Жених был “отнят” у приглашенных на брак (Мк 2,20) - то же самое слово употребляется в переводе 70-ти в Ис 53,8, где говорится об “отнятии” Господа Иисуса распятием на кресте. Жених же был “отнят” у “сынов чертога брачного”, т.е. у гостей потому, что отправлялся жениться на невесте. Так что крест, со всеми слезами и кровью, пролитой на нем, со всей его болью, был браком - нашим обручением с Господом.
Безотцовщина в Галилеи
О том, как Иисус рос и воспитывался без отца, в человеческом понимании этого слова, подробно описал Андрайс ван Ард, который, в частности, пишет следующее: “На основании всех установившихся правил и представлений о супружестве в патриархальных умах Израильтян во времена Второго Храма, не имеющий отца Иисус не обладал никакими социальными правами. Он не мог называться чадом Авраама, а значит не мог называться и чадом Божиим. Ему не позволялось входить во двор Израильского храма, где Израильские посредники вымаливали прощение грехов для народа Божия. Так же никто не мог отдать в жены Ему свою дочь”(4). Обратите внимание на парадокс. Потому что Он был Сыном Божиим, Израильтяне почитали Его за Человека, Который не мог быть чадом Божиим. Потому что Он был Семенем Авраама, Его не почитали за сына Авраама. А это дает возможность лучше понять, почему на Него производилось так много нападок, почему возникало к Нему такое негативное отношение. Возможно, именно по это причине Он не женился. Из-за этого также можно лучше понять, почему Он нес прощение грехов и предлагал общение с Богом таким же отверженным от храма и его обычаев, как и Он, ибо Он предлагал новые социальные отношения народу потому, что Ему было очень хорошо известно, что значит быть отвергнутым. Всему этому можно найти подтверждение в Библии. Ведь именно по этой причине Иудеи обвиняли Господа в том, что Он рожден “от любодеяния”, а не от Бога (Ин 8,41; 9,16). Его также называли и Самарянином (Ин 8,48), а, если верить Мишне, то “...это те, кто находится в неопределенном положении - с кем нельзя связываться супружескими узами. К таким относятся люди неопределенного происхождения, подкидыши и Самаряне”(5). Отказ Господом называть Своим отцом Иосифа, означал то, что Он не мог взять Себе в жены никого, по крайней мере, из набожной семьи.
Можно очень легко не заметить значения того, что почему мы называем своих товарищей по вере “братьями” и “сестрами”. Как о том было сказано Павлом, Господь Иисус стал основателем новой семьи, нового социального общества. Особенно легко мы можем не заметить, насколько это понятие было необычным в Палестине первого столетия, впрочем, точно так же, как оно непривычно и в наши с вами дни. В первом же столетии значение рода, значение семьи в Средиземноморье было необычайно высоко. Глава рода в своем доме обладал почти неограниченной властью, а потому учение Господа, что Его ученики не должны были называть на земле никого своим отцом, было откровенным вызовом всем социальным устоям. И все же Он учил этому и ожидал, что Его ученики примут Его учение (Мф 23,9). Так же можно подумать, что Его учение о том, что у учеников есть только один Отец - Отец Небесный - было тоже безобидным, однако для первого столетия, оно было также очень и очень необычным и вызывающим. Ибо семья была “центром, самым главным образованием, на котором стояла вся социальная система общества... именно ей, в первую очередь, необходимо было посвящать себя, свою жизнь”(6). Для тех, кто по-настоящему понимал весь смысл слов, “Отче наш, сущий на небесах”, произнести их в то время было задачей не из легких. Впрочем, так же, как и сегодня. Мысль о том, что у тебя есть другая семья, другой дом, главой которого является Сам Господь Иисус, ныне сущий на небесах, мысль о том, что ты принадлежишь новому всемирному дому, состоящему из братьев и сестер, главой которого является Господь неба, Которому “необходимо... посвящать себя, всю свою жизнь”, была и остается, действительно, самой главной мыслью для любого ученика Христова. Воистину, необходимо приложить много сил, чтобы отделиться от своей земной семьи и посвятить всего себя без остатка Господу, имея глубокую и твердую веру в Этого невидимого Главу нового рода. Так же как в те времена, так и сегодня, не менее важно призывать имя Христово. Наше социальное окружение, друзья по работе, неверующие члены семьи... все это теперь отходит на задний план перед драгоценной семье во Христе. И как же мы подчас легко пренебрегаем, а то и злоупотребляем самым главным в этой жизни - нашей духовной семьей. Мы легко отказываемся от общения с ее членами, с легкостью наносим ее членам глубокие и тяжело заживающие духовные раны, мало заботясь о исцелении их.
Возможно, отлучение Господа от общества, помогло Ему лучше сосредоточить Свое внимание на Отце Небесном. И это вполне понятно и объяснимо. Задумайтесь над словами сотника, сказавшего: “Воистину Он был Сын Божий”. Так в то время образовывалась новая семья Господа - так же, как она образуется и сегодня. К тому же стоит заметить, что для Господа должно быть было большим искушением называть Иосифа Своим отцом. Тогда жизнь для Него стала бы намного легче. Так же как и нам нелегко преодолеть искушение отречься от своего Отца Небесного и поступать в этой жизни так же, как поступаю все. Если верить раввинской литературе, человек, отец которого был неизвестен, на вопрос, “откуда ты?” должен был хранить молчание (Qiddusin 4:2). А ведь именно так и поступал Иисус (Ин 19,9). Его отказ называть Своим отцом Иосифа, стоил Ему жизни. Он, на самом деле, отказывался называться Сыном Иосифа. И.П. Сандерс говорит о том, что отсутствие отца у Иисуса не только означало, что Он не мог быть сыном Божиим, или сыном Авраама, но это ставило Его даже в положение “грешника”(7). Если Иосиф бросил Марию, то она подпадала под категорию “блудниц”, а Иисус становился “сыном блуда”, что автоматически ставило Его в ту же категорию грешников. Но даже в этом видно удивительное дело руки Божией, когда безгрешный Сын Божий считается грешником. К Нему относились как к грешнику, а потому Ему было хорошо известно, как чувствуют себя все настоящие грешники.
Борьба с сомнениями
Лично для меня сутью искушений Иисуса в пустыне представляется Его склонности сомневаться в том, действительно ли Он является настоящим Сыном Божиим, ведь все, буквально все окружающие Его люди, думали, что у Него все же был настоящий, земной отец. Возможно, что с годами воспоминания о чудном испытании веры Марии пришествием Ангела и удивительном Божественном рождении ею Сына, стали меркнуть. Может быть теперь, то странное событие виделось ею, как сон, в особенности, если Иосиф к тому времени был или мертв, или далеко от нее. В Иисусе было столько человеческого, что было невозможно даже представить себе, что все это было на самом деле, а также вообразить, что Его мать была единственной на земле женщиной, зачавшей непосредственно от Бога. Да и все мы склонны к тому же самому искушению. На самом ли деле мы чем-то отличаемся от окружающих нас людей в этом мире? Чувствуем ли мы в себе свое новое рождение, или нет? На самом ли деле мы являемся детьми Божиими? Будет ли нам даровано спасение, уготованное для всех чад Божиих, а также вечный доступ в Его семью, к которой, если уж мы Его дети, принадлежим и мы? Борьба с подобными сомнениями не является грехом, ибо Господь преодолел точно такие же искушения, и не согрешил. А это, так же еще является доказательством того, что искушения Его в пустыне заключались в Его сомнениях в Своем Божественном происхождении.
Обещание дать Ему “все царства мира и славу их” было произнесено словами из Пс 2,7,8, где Бог возвещает о Своем Сыне миру и предлагает: “Проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе”. Слова, сказанные “диаволом” Иисусу очень похожи, из чего получается, что Господь был искушен не только тем, чтобы неверно применять Писания, но также еще и вопросом, на самом ли деле Он является Сыном Божиим.
Неоднократно Господу в искушении приходилось сталкиваться с вопросом: “если Ты Сын Божий?...” Этот “диавольский” вопрос возникал либо, как я верю, при искушавшего Господа внутреннем “борении”, либо его задавал неизвестный некто, который на самом деле сомневался в происхождении Иисуса. А это еще один гвоздь, вбитый в гроб ортодоксального понимания “диавола”, как всемогущего и всезнающего падшего ангела, всегда и во всем противостоявшего Господу.
Слова, “если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами” (Мф 4,3), могут так же означать: “Прикажи Богу, чтобы камни сии сделались хлебами”(8). Мысль та, что, если Иисус на самом деле является Сыном Божиим, то, что бы Он ни попросил, Бог сделает для Него. Искушение броситься вниз с крыла храма - из той же области - “если Бог действительно Твой Отец, разве Он не сохранит Тебя в любом случае?”
Искушение поклониться диаволу, чтобы потом получить все царства мира, так же было искушением от сомнения, ибо все царства мира сего и так в перспективе принадлежат Сыну Божию, о чем говорится в втором псалме.
Иудеи полагали, что Мессия в знамение Своего мессианства сотворит манну(9). В “Pesiqta Rabbati 36/126a” сказано: “Когда явится Царь Мессия для возвещения спасения, он придет и встанет на крыше храма”. Господь Иисус был тоже Палестинским Иудеем, а потому и Ему были известны подобные идеи. А потому Его искушения обнаруживают некоторые сомнения насчет того, что Он недавно говорил о Себе в синагоге, намекая на то, что является на самом деле Мессией. А потому у Него было искушение доказать это, но не Богу, а Иудеям, да так, чтобы у них не оставалось в этом никаких сомнений.
Во всех искушениях присутствовал элемент сотворения видимого чуда, которое должно было стать доказательством того, что Он является Сыном Божиим. Однако несколько раз Сам же Господь утверждал, что само по себе сотворение чудес ничего не доказывают, а тем более не могут удостоверить, что Он Сын Божий. И к такому выводу Он пришел благодаря пережитым Им искушениям в пустыне.
Подобные искушения сомнениями в Себе приходили к Господу не один раз. Мы читаем, о том, что “диавол отошел от Него до времени”, из чего следует, что он возвращался к Иисусу. Если диавол был реально существующей личностью, тогда Писания хранят молчание о том, когда и как это происходило. Но, если в диаволе видеть искушения, происходящие внутри Иисуса, тогда все становится на свои места. Суть того, с чем Он боролся внутри Себя, находясь в пустыне, неоднократно возвращалась к Нему. Да и на самом деле, когда бы позже в Евангелиях не говорилось об “искушениях” Господа, под ними всегда следует понимать не испытание, а самые настоящие искушения, повторение моральных искушений, пережитых Им сначала в пустыне.
Те же самые слова, которые встречаются в описании повелеть камням сделаться хлебами, встречается и в Мф 20,21, где написано о том, как женщина просит Иисуса сказать, или же повелеть, чтобы ее сыновьям были даны лучшие места в Его Царстве. Так же и в Лк 9,54, где ученики просят Его “повелеть” им, “чтобы огонь сошел с неба и истребил” Самарян, хотя огонь должен сойти с неба лишь в последний день суда (Откр 20,9). И опять-таки, суть этого искушения сводилась к тому, чтобы попытаться доказать, что Он на самом деле является Сыном Божиим, поторопить пришествие Царства Божия, которое могло бы произойти еще при Его жизни, тем самым миновав крест. Ему же надлежало открыться Сыном Божиим не столько через соделанные Им чудеса, сколько через смерть и воскресение из мертвых (Рим 1,4). Ибо многие творили чудеса, но не открывались сыновьями Божиими. И со всем этим Ему пришлось столкнуться в пустыне.
Еще один пример того, что диавол отошел от Него до времени, виден в искушении Господа Иисуса дать знамение в доказательство того, что Он является на самом деле Сыном Божиим (Мф 12,38-40; 16,1-4).
Но, конечно же, самое сильное искушение доказать всем, Кем Он был на самом деле, было во время Его распятия на кресте (Мк 15,27-32).
Искушение Господа по поводу развода также носило этический характер (Мы 19,1-9). Иоанн Креститель был обезглавлен за то, что упрекал Ирода за его развод и женитьбу, а потому заданный на ту же самую тему вопрос Господу, был с подоплекой - чтобы появилась возможность обвинить Его в критике власти Ирода. Так же возможно, что для Господа существовало искушение объявить вместо Ирода Царем Себя с тем, чтобы попытаться установить на веки вечные Свое, и со Своими порядками, Царство. Как это было и с искушением платить, или не платить подать Римлянам (Мк 12,14). Отказ платить подать Риму было классическим примером поведения Иудейских бунтарей, ибо в подати видели языческое, не имеющее ничего общего с Иудейским духом, действо. И опять-таки, в этом было искушение явить Себя сразу и Царем Израиля, и Сыном Божиим, не проходя через смерть и воскресение, которое одно открывало то, Кем Он был на самом деле (Рим 1,4).
Петр также искушал Господа тем, что полагал, что Мессии не обязательно было проходить через страдания, что Он мог объявить об установлении Своего Царства сразу (Мф 16,21-23). И то, что Господь тогда назвал Петра “сатаной”, возможно, говорит об общности этого искушения с тем, что было пережито Им от “сатаны” в пустыне.
Примечания
(1) Edward Edinger, Ego and Archetype (New York: Putnam, 1973) p. 132.
(2) C.H. Dodd, More New Testament Studies (Manchester: MUP, 1968) pp. 30-40.
(3) daniel Levinson, The Seasons Of A Man's Life (New York: Alfred Knopf, 1978).
(4) Andries van Aarde, Fatherless In Galilee: Jesus as child of God (Harrisburg, PA: Trinity Press, 2001) p. 4. Согласно Талмуду, например “Yebamot 78b”, Вт 23,2,3 толковалось так, что человеку, отец которого был неизвестен, не разрешалось входить в храм или жениться на настоящей Израильтянке. А потому очень и очень необычно то, что Иисуса называли “сын Марии” (Мк 6.3), а не “сын Иосифа”. А это значит, что у Иисуса не было официального и законного статуса в Израильском обществе первого столетия, ибо Он не принадлежал к дому Своего отца. И лишнее подтверждение этому можно найти в Мф 27,64, в словах, “и будет последний обман хуже первого”, где под “первым обманом” Иудеи, скорее всего, подразумевали утверждение Марии и Иисуса того, что Он был рожден еще тогда, когда она была девой.
(5) Quoted in J.A. Montgomery, The Samaritans: The Earliest Jewish Sect (New York: KTAV, 1968) p. 181.
(6) Bruce Malina has written extensively about this. See his Christian Origins and Cultural Anthropology (Atlanta: John Knox Press, 1986) and The New Testament World: Insights From Cultural Anthropology (Louisville, KY: Westminster / John Knox Press, 1993).
(7) E.P. Sanders, The Historical Figure of Jesus (New York: Allen Lane, 1993) p. 229.
(8) This translation is justified at length in J.B. Gibson, The Temptations Of Jesus In Early Christianity (Sheffield: Sheffield Academic Press, 1995) p. 99.
(9) B. Gerhardsson, The Testing Of God’s Son (Lund: Gleerup, 1966
