8. Крест в Евангелии от Иоанна
Очень легко не заметить то, что любое Евангелие по существу является толкованием, более полной проповедью благовестия, взять хотя бы, Иоанна. Цель данного занятия - показать как много прямых и косвенных упоминания распятия находится в Евангелии от Иоанна. Зачастую его слова истолковываются на простом, поверхностном уровне, хотя почти каждому понятно, что за этой простотой, под их поверхностью скрывается очень глубокое духовное значение. В 1Кор 1,18 говорится о благовестии “слова крестного” (см. церковнославянский), Иоанн благовествует о том же самом, говоря о кресте во всем своем Евангелии. Он совершенно правильно помещает крест в самом центре своего благовестия, что также являет то, как часто, сознательно и несознательно, он думал о нем. Было бы совсем неплохо, если бы все наши разговоры и писания были также пропитаны тем же самым “словом крестным”. Все ниже изложенные предположения и выводы, сделанные на их основе, станут более понятны, если посмотреть на них вместе взятых, целиком, а потому будет полезно перечитать ниже изложенные комментарии дважды.
Гл 1,1. В начале было Слово (логос), и Слово (логос) было с Богом, и Слово (логос) было Бог (перевод еп. Кассиана).
Главным словом (логос) Евангелия является благовестие о распятом Христе. Сущность креста видна везде, ибо он был “началом” нового творения. Позже Иоанн называет распятого Господа Иисуса “верным свидетелем”, а потому и новым началом “создания Божия” (Откр 3,14). “Началом” было не только начало свидетельствования Господом, сотворение нового начала началось когда из Него истекли кровь и вода. Об этом более полно мы уже говорили в “Явлении Бога на кресте”, что было сказано, что Сам Яхве был полностью и совершенно явлен в смерти Его Сына на кресте. Бог на кресте был с Ним и был в Нем, примиряя во Христе с Собою мир. В этом смысле слово (логос) Христово и крестная смерть “было Бог”. Отец был с Сыном (см. комментарии на гл 16,25,32).
Гл 1,3.
Все чрез Него начало быть
“Начало быть” - греческое “произошло” в гл 19,36 (ср. с Лк 24,12), где говорится о кресте (“ибо сие произошло...”) Всё в новом творении произошло ради креста.
Гл 1,5,9. И свет во тьме светит... Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир.
Из гл 3,19-21 и гл 12,32-46 (см. ниже) можно для начала предположить, что смерть Иисуса, “света мира”, на кресте погрузила этот мир во тьму. Господь был “начало (нового) создания Божия” (Откр 3,14). Каждый, приходящий в мир верующий, просвещается светом распятого Христа.
Гл 1,10,11. Мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал... и свои Его не приняли.
Новое творение началось с креста. Иудейский мир, не принявший Господа, полностью явил себя при распятии.
Гл 1,13. Которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились.
Господь умер потому, что был предан “в их (человеческую) волю” (Лк 23,25), однако рождение нового творения было совершено по воле Божией. Эти слова часто ассоциируются со смертью Господа (например, Деян 2,23; Лк 22,22; Мф 26,42; Ин 4,34; 5,30; Евр 10,9,10; Гал 1,4; 1Пет 3,17,18). Мы были рождены по воле Бога, потому что смерть Господня исполнила эту волю. Слова Иоанна о пришествии Господа исполнить волю Бога говорят о Его пришествии умереть на кресте. Рассказ Иоанн о том, как из Его пронзенных ребер истекла кровь и вода, является очевидным образом рождения, ибо в пронзенных ребрах, в Теле Господнем, он видел рождение экклесии.
Гл 1,14. И Слово стало плотию, и обитало (как в скинии) с нами (и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца).
Сущность слова (логоса) Божия во Христе была явлена не только в рождении Господа, не только в Его служении (два самых распространенных комментария среди нас), но лучше всего - в Его смерти. Евангелие от Иоанна буквально нашпиговано ссылками на Моисея. Здесь мы видим укрывшегося в расселине скалы, видящего славу Яхве и слышащего Его имя, Моисея. Говоря о Своей грядущей смерти, Господь вынужден был сказать: “И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них” (Ин 17,26). Второе откровение имени произошло на кресте. Намек на откровение славы Божией в Исх 34 виден также и в Ин 12,27-28: “Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел. Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю”. Второе прославление имени произошло в смерти Сына на кресте. А отсюда, как и из других подобных мест, видно, что имя Яхве было тесно переплетено со смертью Господа, над которым была надпись: “Иисус Назорей, Царь Иудейский”, первые буквы которой на еврейском языке составляли имя ЯХВЕ.
На слова Иоанн о том, что он видел славу Сына Божиего, можно смотреть так же, как на его собственное “видение” распятия, о котором написано в Ин 19,35: “И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили”. Похоже тем самым он хотел сказать, что он видел Господа на кресте, действительно видел! Он повторяет то же самое в 1Ин 4,14: “И мы видели и свидетельствуем (как и в Ин 19,35), что Отец послал Сына Спасителем миру” на кресте. Когда слово “Единородный” встречается вместе со словом “Бог” или “Отец”, тогда речь идет о смерти Господа (например, Ин 3,16). Любовь Божия была нами познана в том, что Господь положил Свою душу за нас (1Ин 3,16), а также она открылась нам “в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него” (1Ин 4,9). Получается, что послание Богом Своего Сына произошло через Его смерть (см. комментарии к гл 3,14-18). Мы получили жизнь через крест. Когда Он висел на нем, окровавленный и оплеванный, моля о прощении Своих врагов, тогда Сын Божий входил в этот жестокий человеческий мир. Свет во тьме светит, и тьма не объяла его ни тогда, ни сегодня. Тогда Слово - сама любовь, благодать, суд и милость Яхве - стало плотью, и обитало с нами. Обычный перевод “обитало” можно понять и так, что Иоанн говорит о том, что Слово жило среди нас, однако это не охватывает всего значения сказанного. С явной мыслью о своем Евангелии, Иоанн начинает свое 1-е Послание, с того, что они “слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши (снимая и бальзамируя?), о Слове жизни, - ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем (ср. с Ин 19,35), и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, - о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами” (1Ин 1,1-3). Явление Сына Божия лучше всего было видно в Его смерти (ср. 1Ин 3,5,8; 4,9 с Ин 3,16; Евр 9,26; 1Тим 3,16; Ин 17,6,26). И Иоанн заявляет, что они видели это и теперь возвещают об этом всему миру. Никто, из видевших крест, не может не свидетельствовать о нем другим.
Иоанн говорит, что он видел “славу Его”. В других местах Иоанн связывает славу Христа, со славой, явленной Им на кресте (Ин 12,38-41; 12,28; 13,32; 17,1,5,24). Впрочем правда и то, что Иоанн видел славу Его еще и при преображении, однако, даже тогда они “увидели славу Его” (Лк 9,32), когда “Моисей и Илия... говорили об исходе Его”. Никогда Его слава не была далека от Его смерти. Полнота благодати и истины - еще один из многих намек на провозглашение имени Яхве Моисею (Исх 34,6), а имя Божие наиболее полно было явлено Господом исключительно на кресте. Закон Моисеев был упразднен на кресте, уступив место благодати и истине, произошедшим чрез Иисуса Христа (Ин 1,17). Через Его смерть, изможденное тело (Тело!) благодати и истины полностью заменило закон. Дальше Иоанн говорит о том, что Сын явил Собой невидимого Бога (Ин 1,18), что является еще одним намеком на крест. Возможно, что здесь подразумевается опять Моисей, который в страхе и трепете был покрыт Богом перед явлением ему славы Яхве. Возможно, что Иоанн тем самым хотел сказать, что и нам нужно иметь подобающее благоговение перед славой, явленной нам на кресте (обратите внимание на употребление Иоанном грамматических времен). Все, заключенное в Слове Божием, стало плотью в распятом теле Господа Иисуса. Вся сущность Яхве, всё Его откровение людям, явилось на кресте. Именно поэтому, когда был вознесен Сын Человеческий, люди познали истину слов Божиих (см. комментарии к гл 8,21-28).
Господь был полон “благодати и истины”. Однако в Флп 2,7 сказано, что Он “уничижил Себя Самого”, или “опустошил”, “истощил”, “умалил” (см. примечание в переводе еп. Кассиана). И в то же самое время Он был полон качествами Яхве, полон “благодати и истины”. На кресте Он опустошил Себя Самого, будучи совершенно полон благодатными и истинными качествами имени Бога.
То, что Слово стало плотью на кресте, объясняет почему об очищении еще и еще раз говорится образным языком так, как будто простым языком не удается рассказать о том, что произошло на самом деле. В распятом Господе Иисусе Христе все мысли, все слова, все речи... стали реальны и осязаемы в Нем Самом. В размышлении о кресте открывается намного больше, чем можно выразить простыми словами. Там, на кресте, Слово, все слова стали плотью.
Когда Пилат, кивая на испачканного кровью, пылью и плевками Спасителя, с насмешкой произнес, “се, Человек!”, в его словах можно увидеть то, как Слово стало плотью. Один из комментаторов пишет: “Заявление о том, что “Слово стало плотью”, стало видимым в самых удаленных последствиях”(1). В этом сыне Человеческом, в этом Сыне Божием видно всё человечество таким, каким оно должно бы быть на самом деле, быть угодной Богу “плотью”, быть Человеком, угодным Богу.
Гл 1,29. На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий...
Три подчеркнутых слова, “видит”, “говорит” и “вот” (“се”) повторяются в Ин 19,26, где также явлен Агнец Божий, но уже принесенный в жертву на кресте.
Гл 1,51. Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.
Это пророчество о том, что должно было происходить “отныне”, и, похоже, говорит о кресте. Небо, или же Святое Святых, было отверсто после того, как во время смерти Господа, разодралась завеса в храме. Путь в Святыню был открыт пролитием Крови Господней. Здесь также присутствует очевидная схожесть с видением Иаковом лестницы, касавшейся неба. Тем самым Господь хотел сказать, что Он станет лестницей, соединяющей небо и землю, когда небо будет Им отверсто в недалеком будущем. А это должно было произойти на кресте. Не зря Он говорит, “будете видеть...”, что является еще одним намеком на то, что Иоанн присутствовал при распятии. Они вполне могли “видеть” невидимое духовным зрением Яхве, видеть Ангелов, восходящих и нисходящих во время служения Господа. Иоанн пишет о том, как Господь видел себя дверью (Ин 10,9) так же, как и Иаков, видевший “врата небесные”. Камень, на котором он спал, был взят (вознесен), помазан елеем и положен краеугольным камнем дома Божия, Вефиля, что стало пророчеством о смерти Господней и о Его воскресении (Еф 2,20-22).
Гл 2,4. Еще не пришел час Мой.
Очевидное упоминание “часа” распятия, когда должно было пролиться истинное вино, кровь, предварительно явленное образным превращением воды в вино. Распорядитель пира (ср. со старейшинами Иудейскими) “не знал, откуда [это вино]” (гл 2,9) точно так же, как они не знали откуда пришел Господь, и куда Он идет после смерти (Ин 7,27; 8,14; 19,9).
Гл 2,11. Иисус явил славу Свою.
Так же, как крест должен был стать бóльшим явлением Его славы (см. комментарии к гл 1,14).
Гл 2,13,17. Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим... При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня.
Иисус “пришел в Иерусалим” точно так же, как Он пришел в него на Свою последнюю Пасху. Псалом очевидно рассказывает о распятии, когда повествует о соделанном Господом - как будто ученики позже осознали, что это, предыдущее посещение Иерусалима, было прообразом последнего пришествия Господа в Иерусалим.
Гл 2,19. Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его.
Гл 3,13-14. Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому.
Эти слова сказаны сразу же после разговора о рождении свыше. Мы уже говорили, что Иоанн очень хорошо видел рождение верующего из пронзенных ребер Господа, что позволяло ему родиться свыше (см. комментарии к гл 1,1 и гл 1,13). Во 2Кор 5,17 также говорится о новом творении, ставшем возможным благодаря смерти Господа. “Вознесение” - то же самое греческое слово, переведенное как “возвышение” Господа после Его воскресения (Деян 2,33; 5,31). Несмотря на то, что в словах, “никто не восходил на небо”, используется другое греческое слово, суть сказанного та же самая. Как правило, Иоанн говорит о “восхождении” Господнем в Иерусалим, чтобы в последний раз совершить в нем Пасху (Ин 2,13; 5,1; 7,8,10,14; 11,55; 12,20; см. церковнославянский). Иоанн утверждает, что только Господь Иисус восходил на небо, что может относиться как к Его восхождению на крест, так и к Его вознесению. Его сошествие может быть намеком на описание Иоанном снятия тела с креста.
Гл 3,14-18. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому.
Всякий, верующий в Него (верующий в то, что Он на кресте победил грех, а не просто верующий в то, что Он когда-то жил), не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия.
А потому вера в Него в больше степени относится к обращению верующего к кресту, пониманию его и веры в него. Он был и остается Своим крестом. На кресте мы видим самую что ни на есть сущность Его. Иисус совершил “Собою очищение грехов наших” (Евр 1,3), которое произошло на кресте Его Кровью. То есть Он Сам был и Своей Кровью и крестом. А потому вера в Него является верой в распятого Христа (Ин 3,15,16). Любовь Божия этого мира была настолько велика, что Он предал Своего Сына на смерть. То, что Бог послал Своего Сына в этот мир, особенно хорошо видно на кресте (см. комментарии к гл 1,4). Хотелось бы знать, достаточно ли внимательно и пристально мы взираем на крест?
Гл 3,19-21. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.
Пришествие света в мир равносильно пришествию Сына Божия на кресте (см. комментарии к гл 1,5,9). “Народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался”, отвращаясь от него (Лк 23,48). Наше естество точно так же отвращается от зрелища креста. Что-то, сидящее в нас, заставляет блуждать наши мысли за трапезой Господней. Перед крестом являются наши дела. Таким образом за трапезой Господней, сосредоточившись на Его смерти, мы вынуждены испытывать самих себя. Ставшие явными наши дела обличаются перед крестом. Погубив Сына Божия, Израиль явил всему миру то, как он ненавидит свет, как они “возненавидели [Его] напрасно” (Ин 15,25). Иоанн развивает эту мысль в 1Ин 2,9,11, утверждая, что ненависть своего брата является нахождением во тьме, а это значит, если мы входим во свет славы Божией, воссиявшей на кресте, то мы будем любить братьев своих. Крест является сильнейшей причиной для любви братьев, ибо она является одной из причин, почему Господь умер именно на кресте (Ин 17,26). Свет креста - это свет всех людей в мире Божием (Ин 1,4). Позже Господь, сравнивая Себя со светом мира, призывал следовать за Собой, что заставляет вспомнить о призыве следовать за Ним, взяв крест свой. А потому последовать за светом, равносильно следованию за распятым Христом (Ин 8,12).
Гл 4,10-14. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая?... Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.
Из скалы, по которой ударил Моисей (или “поразил” ее - одно и то же еврейское слово) вытекло много воды. Крест предоставляет очень много вдохновения, являясь неиссякаемым духовным источником обновленной жизни. Крест не может не оказывать на человека влияния, ибо и из нас начинают течь воды живые, ибо и мы становимся такой же поражаемой скалой так, что и мы, благодаря Его распятию, можем даровать другим ту же самую обновленную и вечную жизнь.
Гл 4,21-23. Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу... Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе.
Время (= час) Господа пришло на кресте (Ин 2,4; 7,30; 8,20; 12,23,27; 13,1; 16,32; 17,1; 19,27). Однако Господь всю жизнь Свою прожил с мыслью о Своей смерти, о чем более подробно мы говорили в 1-1-4-2. Этот час, это “время”, настанет и настало уже. Только после распятия, когда завеса в храме разодралась, положив конец поклонению по закону Моисееву, истинные поклонники стали поклоняться Богу в духе и истине. “Истинное” поклонение Отцу совсем не означает, что раньше Ему поклонялись “ложно” ибо “истина” может противопоставляться и тени существовавшего поклонения до него (ср. с истинной лозой и с истинной манной).
Гл 4,32-34. Но Он сказал им: у Меня есть пища, которой вы не знаете... Иисус говорит им: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его.
Дело Отца было совершено на кресте - отсюда последнее удовлетворительное, “совершилось!” (Ин 19,30). Однако эта “пища” не была оценена при жизни Господа. Дело причастия к кресту Христову должно быть нашей пищей нашим питьем, дабы затмить давление на нас естественного, природного материализма. Ведь именно об этом здесь и говорил Господь. Его друзья уговаривали Его уделить внимание человеческой природе, тогда как Его дух, несмотря на усталость и на сильнейшую жажду, был полон крестом. Когда Он разговаривал с Самарянкой, Он ясно видел пред Собой эту “пищу”. Он видел связь между крестом и обращением этой женщины, а потому эта “пища... творить волю [Божию] и... дело Его” была одновременно крестом и обращением Самарянки. Крест является главным фактором обращения всех людей, а значит и нашей сораспявшейся жизни и силой обращения.
Гл 5,25-29. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут... ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло - в воскресение осуждения.
Как мы уже говорили в комментариях к гл 2,4 и гл 4,21-23 наступающее время, или же час является временем (часом) смерти Господа. Тогда был услышан глас Сына Божия. Мы уже говорили о персонификации гласа Крови Господней. Те, кто по-настоящему услышал этот глас, воскреснут к жизни. То, что во время Его смерти “гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли” было прообразом этого события. См. также комментарии к гл 16,25.
Слова Господа о Себе, как о хлебе, как о манне должны пониматься так, как их понимал и Сам Господь: “хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира” (Ин 6,51).
Гл 6,33-58. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру...
Жизнь, данная миру, является не только вечной жизнью. Жизнь, путь ее и образ ее, была явлена нам как единственно возможная крестная жизнь. В Писаниях часто встречается парадокс, когда жизнь приходит через смерть, чему ярчайшим примером является крест Господа и Его воскресение. Однако Его смерть не только открыла нам путь к вечной жизни в пришествие Его, она дает нам уже сегодня жизнь духовную, ибо все, что бы мы ни делали, все, о чем бы мы ни думали, должно происходить в духе креста. Любое повседневное дело должно делаться с чувством креста. И, в этом смысле, крест дает жизнь уже сегодня.
Я есмь хлеб жизни.
Несколько раз Господь говорит о Себе, как о манне, как о хлебе. Однако за жизнь мира Он отдал Свою плоть. Крест стал сущностью Человека Иисуса. Именно по этой причине Он спокойно взял хлеб и твердо сказал: “Сие есть Тело Мое”. Тогда на кресте Он должен был представлять Собой распятое, закланное тело. В смерти и жизни Он был, есть и будет Самом Собой.
Приходящий ко Мне не будет алкать.
Упоминание о народе приходящем к кресту на “зрелище” так же, как о тех, кто приходил к вознесенному змею.
И верующий в Меня не будет жаждать никогда.
Только в личном восприятии креста мы можем найти совершенно бесконечное вдохновение. Не удивительно, что Господь настаивал на том, чтобы мы, преломляя хлеб, вспоминали о кресте, по крайней мере, раз в неделю.
Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет; и приходящего ко Мне не изгоню вон, ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца.
Воля Отца была полностью совершена на кресте (см. комментарии к гл 4,32-34). На кресте Он сошел с небес и там же явил Яхве так, как никогда и нигде Он ни был явлен. Тьма, покрывшая землю, говорит о ветхозаветном явлением Яхве.
Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день.
Слова сильно напоминающие о вознесенном в пустыне змее. Воля Бога состоит в том, чтобы мы взирали на крест с верой, приходящей вместе с истинным пониманием и принятием такого великого спасения. Вот почему крест должен всегда находиться в центре всей нашей жизни, в центре наших помыслов, в центре всего нашего вероучения.
Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день.
То, что привлекает, является крестом. Только крест был и остается притягивающей к себе силой.
У пророков написано: и будут все научены Богом. Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко Мне.
Мы научены Богом явлением Его сущности на кресте. Мы смело можем говорить о том, что “видели Бога”, что стало возможным через Его явление на кресте.
Это не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога; Он видел Отца.
Мы видим Бога в распятом Христе так же, как Моисей видел Бога в славе, прошедшей перед ним. Здесь же Иоанн, по сути, видит прообраз распятия.
Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную. Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.
Точно так же, как манна составляла ежедневную пищу народу Божию, так и крест должен быть нашей повседневной пищей. И тут нужно спросить себя, как мы, каждый в отдельности и все вместе, относимся к этому? Мы обладаем вечной жизнью на кресте в том смысле, что мы видим эту истинную жизнь, рожденную на нем. Жизнь в сораспятии, в медленном и болезненном распятии себя для других. Долготерпение несправедливости и вечного непонимания, жизнь в бесконечном, никому не нужном прощении и заботе о других... Мы знаем, что это единственно правильный путь жизни, и что нам следует жить исключительно так. Любая другая жизнь ведет к смерти. Эта же жизнь - жизнь “вечная”, ибо точно такая же жизнь будет продолжена в Царстве Небесном. Вероятно, именно поэтому Иоанн позже писал о вечной жизни “во” Христе (ср. 1Ин 5,11,20 с гл 3,14,15).
Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие.
Нет ничего более важного для человека в жизни, чем Кровь и Плоть Сына Человеческого. Его жизнь, явленная в Его смерти, является единственной вечной пищей для настоящего верующего.
Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем... Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек.
Очевидный намек на хлебопреломление. Когда мы причащаемся образов Тела и Крови за трапезой Господней, то тем самым показываем наше искреннее желание полного приобщения ко всей Его жизни и смерти. Это образ полного приобщения нашей жизни к Его жизни, завершившейся смертью на кресте. А потому хлебопреломление не может быть чем-то, что не является составной частью всей нашей жизни, ибо видимо показывает как дух Сына Человеческого пребывает в нас и в нашей жизни.
Гл 7,3-8. Выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру... На это Иисус сказал им: Мое время еще не настало (время умереть на кресте), а для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит (из-за распятия на кресте), потому что Я свидетельствую о нем (особенно на кресте), что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей; а Я еще не пойду на сей праздник, потому что Мое время еще не исполнилось.
Крест в совершенстве явил, Кем был Иисус на самом деле. На нем было явлено Его величайшее “дело” и на нем же Он явил Себя миру. Вот почему нам нужно благовествовать миру Христа распятого. Крест во всех отношениях стал совершенным откровением Иисуса.
Гл 7,19-19. Говорящий сам от себя ищет славы себе; а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен, и нет неправды в Нем... За что ищете убить Меня?
Это слова, как и в Ин 17, о предстоящей смерти Господа. Крест был и остается возвещением славы Божией, единственной и неповторимой правдой жизни. Его искали убить, потому что Он говорил истину (Ин 8,40). На кресте Господь не говорил о Себе, Он все также продолжал говорить о славе Отчей. Совершенство и Божественность, проступавшие в Его облике, затмили собой человеческое естество Назарянина, сына плотника, Палестинского Иудея.
Гл 7,33-34.
Иисус же сказал им: еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня; будете искать Меня, и не найдете.
Его переход к Отцу, был отшествием на крест (что особенно хорошо видно в Ин 13,1,3). Позже Иудеи, в поисках Его, вспомнят все то, что происходило на Голгофе, но не найдут Его. Тогда было время принять крест, однако позже пришло время, когда они уже не могли принять его. Это время не может быть временем их земной жизни, ибо Он не мог изгнать приходящего к Сыну. А это значит, что здесь речь идет о судном дне, когда они будут рыдать, оплакивая свое собственное осуждение, вспоминая крест и отчаянно желая стать причастниками этого спасения. Тогда они будут искать Его, но уже не смогут найти.
И где Я, туда вы не можете пойти (перевод еп. Кассиана; см. также церковнославянский).
Ожидаемое, “и где буду Я” (как в синодальном переводе) умышленно изменено на “и где Я”, ибо Он уже был с Отцом, так как Он всегда был с Отцом, так же, как Он всегда жил с мыслью о кресте, живя в духе самопожертвования.
Гл 8,12. Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни.
См. комментарии к гл 3,19-21. “Светом” был поднятый вверх, вознесенный факел - так же, как был вознесен на кресте и Он. Однако Он видел Себя вознесенным светом мира не только на кресте, но и в жизни. Дух креста должен быть светом, единственным светом, озаряющим нашу жизнь.
Но это еще не всё. Если “свет” особенно относится к славе Божией, явленной через распятие, тогда это должно нам помочь правильно понять написанное в Ин 12,35-50. Ибо здесь Господь говорит о том, что только тот, кто ходит во свете, может познать, Кто Он есть на самом деле, а также “дело”, которое должно “совершиться” на кресте. Только в свете креста мы можем познать, Кем Господь является на самом деле... и это знание, в свою очередь, заставляет пристальнее всматриваться в свет креста, что помогает нам яснее видеть путь, по которому следует идти в этой жизни.
Гл 8,21-28.
Опять сказал им Иисус: Я отхожу, и будете искать Меня, и умрете во грехе вашем. Куда Я иду, [туда] вы не можете придти.
Иисус “отходил” на крест. Он был и есть путь жизни крестной, которая является единственно истинной жизнью как сегодня, так и во веки веков. “А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете” (гл 14,4) - еще одно подтверждение общности между Его “путем” и крестом.
Тут Иудеи говорили: неужели Он убьет Сам Себя, что говорит: "куда Я иду, вы не можете придти"... Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших; ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших.
Когда они вознесли Сына Человеческого, тогда узнали, “что это Я” (ст 28; см. перевод еп. Кассиана и церковнославянский). Если бы они не увидели величайшего явления “аз есмь” (“Я есмь”), явления Самого Яхве, они бы умерли навеки. А это значит, что вечная жизнь зависит от отношения к кресту. Именно поэтому главным в проповеданном благовестии должна быть тема очищения. Уверовавшие же в него должны чувствовать, что они спасены, должны знать о своем спасении в день суда. Вероятно по этой причине в Ин 20,27-29 Господь говорит о вере Своего народа, как о вере, основанной на размышлении о ранах, оставленными гвоздями, на Его руках и ногах.
Итак Иисус сказал им: когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я и что ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю.
Крест должен был подтвердить все то, о чем Он говорил. На кресте слова Иисуса стали плотью (гл 1,14). В вознесенном Иисусе мы видим всё, сказанное Иисусом, всё, сказанное Богом, соединенное в одном теле.
Гл 10,4-18. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его.
Понятие следовать за Иисусом, неизбежно напоминает о несении креста. Почему? Из-за голоса (слова) Иисуса. Вся суть нашего изучения Библии во взятии креста. Ибо на кресте мы видим Слово Божие ставшее плотью.
Сию притчу сказал им Иисус; но они не поняли, что такое Он говорил им.
Обычное непонимание, когда Господь начинал говорить о Своей смерти.
Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком.
“С избытком”, давая жизнь, истекло из скалы множество воды, по которой ударил Моисей. Слова, “Я пришел”, похоже на Его “пришествие” на кресте - так, как будто оно уже произошло.
Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец... А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах.
Господь явил Свою заботу смертью на кресте. Любая забота (радение), явленная пожилому человеку, больному или же бедному, станет отражением креста, в котором нам нужно видеть настоящую и полную заботу.
Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, [так] и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь.
Главное, что объединяет нас - крест. Среди нас не может возникнуть разделение, если мы смотрим “на сие зрелище”.
Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего.
Гл 10,27.
Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною.
Господь знает Своих овец по тому, что они следуют за Ним, взяв крест Его, а значит и свой. Несение креста обнаруживает как самого человека, так и его отношение к Господу, при этом также являя Самого Господа и Его отношение к тем, кто идет за Ним.
Гл 11,50-52. И не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ (ср. с Ин 18,14).
Иисус прежде всего умер за Израиль. Только благодаря кресту не погиб весь народ. И в этом состоит огромная милость Божия, ибо осуждение на смерть своего Спасителя, на самом деле стало для них спасением. Будь мы на месте Отца, мы осудили бы, прокляли их. А Отец сделал так, что их осуждение стало для них спасением. Подобная милость была непостижима для них. Весь народ, а точнее большинство из них, погибли. Из чего становится видно, что победа Господа зависит от нашего отношения к ней, даже несмотря на то, что Им уже так много сделано, все еще необходимо человеческое принятие ее. Очевидно, что здесь Иоанн хотел показать связь со сказанным им раньше, о том, что Господь был вознесен “дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную”.
И не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.
И еще раз. Основанием нашего единства является постоянное, личное ощущение креста.
Гл 12,23-28. Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому.
Обнаженный, окровавленный и оплеванный Сын Божий был прославленным Сыном Человеческим. Точно так же, когда мы безумны Христа ради, тогда мы видим Его славу.
Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.
И здесь также говорится о силе обращения, о плоде многих обращенных через крест потомков (как в Ис 53,10-12).
Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную.
Здесь Он говорит о нашей смерти в связи со смертью Его. Крещение - начало нашего отождествления с Его смертью, как главный принцип всей остальной вечной жизни.
Кто Мне служит, Мне да последует.
Обычно Господь говорит о следовании за Ним со взятым крестом. Истинное служение не может быть без креста. Не может быть так, что бы служение, истинное служение, служило для угождения плоти, собственного “я”. Легко “служить”, особенно в экклесии, без несения креста.
И где Я, там и слуга Мой будет.
Мы можем кое-что узнать о духе крестном. Духом мы можем быть там, где был и есть Он. Жизнь с крестом за плечами, полное самопожертвование и самоотдача приведет нас туда, где Он, где бы Он ни был.
И кто Мне служит, того почтит Отец Мой. Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел. Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю.
Второе прославление произошло на кресте.
Гл 12,31-41.
Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон. И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе.
Крест обращает людей, а потому главным в проповеди должно быть благовестие креста.
Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет. Народ отвечал Ему: мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же Ты говоришь, что должно вознесену быть Сыну Человеческому? кто Этот Сын Человеческий? Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет. Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света.
Он уже говорил о Себе, как о свете мира сего, как о вознесенном факеле, как о вознесенном на знамени змее, и говорил Он это “давая разуметь, какою смертью Он умрет”. Однако, в то же самое время Он также подразумевал, что Он уже является светом мира, при котором нужно ходить людям. А это значит, что Он являл Собой, Своей жизнью дух Своей смерти. И это тот вознесенный свет, которым мы должны жить. Жизнь теряет всякий смысл, если не ведется на принципах креста, ибо тогда мы не знаем, куда идем. Для людей жизнь, не освещенная светом креста, подобна длинному темному тоннелю, состоящему из рутинной ежедневной работы и семейных забот.
Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них. Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него, да сбудется слово Исаии пророка: Господи! кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня? Потому не могли они веровать, что, как еще сказал Исаия, народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их. Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем.
Здесь Господь, говоря о кресте, пользуется сразу двумя цитатами из Исаии, из глав 53-ей и 6-ой. Он был вознесен в славе для того, чтобы одновременно убедит Исаию в его греховности и вдохновить на проповедь благовестия. Однако из Ис 53,1 видно, что Израиль отказался верить слышанному о чудесах Господа. Господь видел Свою смерть, как совершенство всех значений сотворенных Им чудес, по крайней мере тех, о которых рассказывает Иоанн. А это влечет к исследованию всех чудес, каждое из которых обязательно что-нибудь да рассказывает о духе креста, и каждое из которых имело свое конечное, совершенное (завершенное) исполнение на кресте. В Ин 4,34 (см. комментарии) Он говорит о Своей смерти, как о совершении “дела” Своего служения. Если человек разумеет крест, тогда он видит глазами и разумеет сердцем, чтобы обратиться.
Гл 13,34-35.
Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.
“Как Я возлюбил вас” - еще один пример того, как Господь говорит о Своей грядущей смерти так, как будто Он уже принес ею Себя в жертву. “Возлюбив Своих сущих в мире, (Он) до конца (до самой смерти) возлюбил их” (гл 13,1). В гл 15,12-13 говорится о том же самом: “Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих”. Только крест способен возбудить любовь друг к другу таких разных в прежней жизни людей. Любовь настолько сильна, что она сама способна обращать людей.
Гл 14,3-6.
И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я.
Он шел не на небо, а на крест. На нем Он приготовил нам место.
А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?
И в этом наша типичная проблема - мы знаем крестный путь... в теории, на практике же он нам не известен, а точнее, мы не хотим знать его.
Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.
Мы уже говорили, что этим “путем” был путь на крест, на котором можно обрести воистину настоящую жизнь. Жизнь на крестном “пути” приводит к Отцу точно так же, как она привела к Нему и нашего Господа. На кресте в совершенстве был явлен Отец, а это значит, что живя в духе распятого Христа, мы обрящем Его на нем. Если мы будем соблюдать заповеди Его, Отец с Сыном придут к нам (гл 14,23), а мы придем к Ним. Крест способствует обоюдному общению между нами всеми. Обратите внимание на то, что теперь “крест” заменяется на “путь”. Ученики спросили, куда Он идет? Нужно ли было Ему ответить, что Он идет умереть на кресте? Он ответил, что Он “есмь путь”, чтобы они смогли понять, что всю Свою жизнь Он нес крест, а потому, естественно, она и должна была закончиться ни как-то иначе, а именно на кресте, ибо Он должен был пройти Свой “путь” до конца.
Гл 14,21.
Я возлюблю его и явлюсь ему Сам.
Почти во всем Новом Завете любовь Христова ассоциируется с Его смертью. Осмысливая любовь Сына Божия к себе лично, постигаешь и Его откровение на личном уровне. Вот почему так важно размышлять каждому из нас о кресте.
Гл 15,8. Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода.
Прославлением Отца являются наши плоды. Однако Иоанн очень часто говорит, что прославлением Его стал крест Христов. А из этого вытекает, что верное понимание креста влечет за собой и духовное плодоношение. Слава Бога - Его имя и все те качества, которые связаны с ним, которыми мы будем плодоносить, если будем соответствовать духу креста. И в этом смысле, как сказал Господь Иисус, Он Своей смертью прославился в нас (Ин 17,10). Видя и разумея славу Его на кресте, мы тем самым прославляем Его (Ин 17,24,10).
Гл 15,24-25. Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего. Но да сбудется слово, написанное в законе их: возненавидели Меня напрасно.
Эта напрасная ненависть вылилась в распятие Невиновного. Здесь Он опять, говоря о Своей грядущей смерти, говорит о ней в прошедшем времени, ибо только в ней можно было ясно увидеть Отца и Сына, что перекликается с повторяющейся мыслю Иоанна, что на кресте было явлено то, что хотел увидеть Моисей - откровение Самого Яхве.
Гл 16,2-3. Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Так будут поступать, потому что не познали ни Отца, ни Меня.
Незнание Отца и Сына стало причиной смерти Господа (Деян 13,27,28), ну, а потому что они убили нашего Господа, нам также следует ожидать гонений. Иоанн подчеркивает, что Господь был распят потому, что Его не знали (Ин 8,19,28; 15,21). А это проливает свет на Ин 17,3: “Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа”. Знание Отца и Сына означает разумение креста. А это - жизнь вечная, такая же, как вода живая, истекшая из пораженной скалы, такая же, как хлеб жизни, та Плоть, которая была дана на кресте ради жизни мира сего.
Гл 16,25.
Доселе Я говорил вам притчами; но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце.
Как уже сказано в комментариях к гл 2,4; 4,21-23; 5,25-29 наступающим “временем”, или же “часом”, было время креста. На нем мы слышим благовестие слова о кресте, или же “слова крестного”. На кресте не было иносказания. На кресте во всей полноте и совершенстве был явлен Отец(2). Он продолжает: “Вот, наступает час (время), и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою [сторону] и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною” (гл 16,32). Ученики рассеялись, когда распинали Господа. Возможно они пришли “на сие зрелище”, но от страха, через час-два, разошлись. Но Он не был один, ибо на кресте вместе с Ним был Отец точно так же, как написано Иоанном в начале Евангелия с мыслью о кресте: “и Слово было с Богом” (перевод еп. Кассиана). Филипп недавно, как и Моисей, просил Его показать Отца (гл 14,9,10), и Господь ответил, что они ясно увидят Отца на кресте. Возможно, что именно так и нужно понимать слова молитвы Господа, написанные в гл 17.24, чтобы ученики могли видеть и духовно понимать происходящее на кресте: “Отче! То, что Ты даровал Мне, - хочу, чтобы, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты даровал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира”. “Где Я”, слава Его, дарованная Ему Отцом, Агнец, закланный “прежде основания мира” - все эти слова прямо связаны с крестом.
Гл 21,17-23 - заключительная часть Евангелия, с настойчивым призывом перестать беспокоиться о слабости своих братьев, а следовать за Господом, неся крест до самого конца. Последующее изучение подробно исследует написанное, так как похоже, что в этом эпилоге Иоанн дает нам зрелое и полное обобщение значения креста.
“Следуй за Мной”. Следование за Христом невозможно без несения креста, что очевидно из Мф 10,38; Мк 8,34; 10,21: “Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною”. Чтобы следовать за Христом необходимо оставить всё, отдать свое имение другим и нести крест (Мф 19,21,23,27,28). Однако есть и менее заметные, но говорящие о том же самом места.
Человеку, следовавшему за гробом своего отца, было сказано вместо этого следовать за Христом (Мф 8,22) так, как будто следование за Ним должно было привести его к месту погребения. Те верные женщины, которые буквально последовали за Ним и крестом, следовали за Ним “и тогда, как Он был в Галилее” (Мк 15,41), как будто их следование за Ним на Голгофу началось еще с Галилеи. За обагренным кровью Спасителем следовал Его народ (Откр 19,13,14). “Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную. Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я (в мучительном решении Гефсимании), там и слуга Мой будет” (Ин 12,25,26). В Евангелиях часто говорится, и особенно в Евангелии от Луки, как Господь обращается к ученикам Своим, следующим за Ним (Лк 7,9,44; 9,55; 10,23; 14,25; 23,28; Мф 9,22; Ин 1,38). Как мы уже заметили выше, Петр думал, что следование за Господом было не таким уж и трудным занятием, ибо он буквально следовал за Иисусом по всему Израилю первого столетия. Но он так думал, не обращая внимание на неразделенность следования за Ним и взятием креста. Как и мы с удовольствием хотим следовать за Господом, но так, чтобы не полагать жизни своей. В Мф 16,22-25 рассказывается как Господь указал Петру на его глубочайшее заблуждение. Петр следовал за Иисусом даже после предсказания распятия (ибо Иисус, “обратившись, сказал Петру”). Он думал, что следует за Иисусом. Однако ему было сказано: “Прочь! За Мною... если кто хочет за Мною пойти, да отречется от самого себя и возьмет крест свой и следует за Мною” (перевод еп. Кассиана). Петру совсем не хотелось, чтобы Господь умер на кресте в Иерусалиме, ибо хорошо понимал, что следование за Ним означает то, что и ему придется умереть точно так же. Петру необходимо было отойти прочь, чтобы потом снова последовать за Господом, но на этот раз так, чтобы действительно следовать за Ним. Господь как будто сказал: “Не думайте, что сможете не дать Мне умереть, я все равно умру. Лучше подумайте о том, как следовать за Мной, взяв крест”. Иоанн пишет, что следовать нас за Иисусом заставляет Его голос, слово Его, зовущее нас (Ин 10,4,27). Все наши изучения Библии должны призывать нас к самопожертвованию. Петр любил слово Господа (см. “Петр - ученик Библии”), однако, как то было явлено при преображении Христа, он не глубоко вникал в него. А потому и не услышал призыва взять крест. Он просто осознал, что Иисус является Мессией, однако, как видно из написанного, осознание это произошло лишь инстинктивно, а потому и решил, что Мессия не должен ни умирать, ни страдать. Признание Господа за Христа и попытка остановить Его идти на смерть в Евангелии от Марка соседствуют бок о бок, из чего можно предположить, что Марк записывал свое благовестие в соответствии с проповедью Петра (обратите, например, внимание как Петр определяет цель жизни Господа в Деян 1,21,22; 10,36-42 - точно так же, как Марк в Евангелии). Да, Петр четко понял, что Иисус Назорей был Мессией, однако он совершенно не сознавал, сути значения Мессианства, ибо совсем не видел связи между царственностью Мессии и претерпением крестной смерти. Он не хотел, чтобы страдал Иисус, ибо знал, что то, что касается Господа, касается также и его. По той же самой причине и нам не хочется слишком много уделять внимания страданиям Господа, ибо это “с лишком” для на нас. По этой причине мы отворачиваемся от познания креста. По этой причине ученики, следовавшие за Господом по дороге в Иерусалим (а раз следовали, значит следовали взяв крест), “ужасались” (Мк 10,32). Слова, “прочь! За Мною”, были те же самые, что были сказаны “сатане” при искушении приобрести Царство без страданий на кресте. Вполне может быть и так, что “сатаной” в пустыне был тот же самый Петр, или же тот “сатана” действовал по его указке. Потому-то Господь и назвал его сатаной. И вот что интересно, только у Марка (что равносильно Петру) написано, что Господь искушаем был в пустыне сатаной (а не диаволом), и он же пишет о том, как Петр позже стал сатаной Господу.
И все же Петр, надо отдать ему должное, многое усвоил из упрека Господа и главное то, что следование за Ним означает отречение себя, что становится очевидным из его вопроса, обращенного к Господу незадолго до смерти: “Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя”. Ибо теперь он видел, что следование за Господом было равносильно положению души, жизни за Него. Он слышал, что Господь полагает Свою жизнь за них (Ин 10,15,17), а потому думал, что и он может сделать то же самое, что и Господь. Но нет, у него не получилось повторить этого ради братьев своих. Тогда он еще не целиком сознавал тяжесть креста Христова. Господь сказал ему, что он пока неспособен последовать за Ним, что ему сейчас легче отречься от Него, чем пойти за Ним, однако Он также пообещал, что настанет время, когда у него хватит сил позже пойти за Ним до конца (Ин 13,36,37). Петр думал, что он уже достаточно силен, ибо “следовал” за Христом до двора первосвященника (Мф 26,58), однако к своем ужасу и отчаянию вскоре понял всю правоту предсказания Господа. После “обращения” Петра, Господь более подробно поведал о его смерти: “Когда состаришься (станешь более зрелым духовно?), то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет (так же, как был веден Христос), куда не хочешь (Петр до самой последней минуты не хотел такой смерти). Сказал же это, давая разуметь, какою смертью [Петр] прославит Бога” (так же, как и смерть Христа: Ин 7,39; 12,28; 13,32; 17,1). “И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною” (Ин 21,19). Взять крест, Петр, и жить с ним нужно прямо сейчас. И они, с идущим за Иисусом Петром, пошли дальше. Однако он все еще никак не мог полностью жить крестной жизнью. Как жена Лотова он обернулся назад, отвернувшись от Господа, и увидел идущего Иоанна, который на последней вечери приклонился к груди Иисуса (можно ли предположить, что упоминание такой подробности указывает на ревность Петра?) Он тут же начал вопрошать Господа об участи Иоанна. Петр хотел отвлечь свое внимание от собственной незавидной доли сораспятия, и найти утешение в том, в чем так легко находят утешение все человеки - в жизни другого. Господь ответил ему, что даже несмотря на то, если Иоанн будет жить до Его возвращения, жить не познав смерти и не следуя за Ним, Петру все равно необходимо пройти через всё это. А потому: “Что тебе [до того]? ты иди за Мною”. Это было тем же самым наставлением, которое было дано Господом притчей о нанятых работниках рано утром и около 11-го часа. Петр был склонен замечать недостатки в других (Мф 18,21), сравнивая себя с ними (ср. Мф 19,21 с ст 27 и Мф 26,33). Но та же самая привычка присуща и многим из нас! Вместо того, чтобы стремиться жить так, как заповедано, жить, следуя за Господом, идя вслед за распятым на кресте Христом, мы больше ревнуем другим, нас больше интересует их духовность, чем своя собственная. Вспомните, что за Господом, куда бы Он ни шел, всегда следовало множество народа, который не понимал того, что последуй они за Ним до конца, им придется пройти через смерть на кресте и последовать за Ним в воскресенье жизни.
Евангелие от Иоанн, на первый взгляд, заканчивается довольно странно. Синоптические Евангелия оканчиваются так, как мы почти всегда и ожидаем - вознесением Господа, Его заповедью проповедывать и радостью учеников, желающих исполнить эту заповедь. Евангелие же от Иоанна заканчивается совершенно неожиданно, как будто оно не дописано. Христос следует Своим путем, за ним идет Петр, за Петром - Иоанн. Петр спрашивает Господа об Иоанне, и Он отвечает ему, чтобы тот не думал о нем, а продолжал идти за Ним. Иоанн вставляет предупреждение, чтобы этот ответ Господа не был неправильно истолкован. И здесь Евангелие заканчивается. Однако, когда к нам приходит понимание, что призыв следовать, идти за Ним означает призвание жить жизнью крестной, ежедневно, ежеминутно следовать за Назарянином до самого конца, тогда картина, нарисованная Иоанном, предстает в ином свете: Господь Иисус следует Своим путем, за Которым идут, несмотря на всю свою слабость и недостойность, все последовавшие за Ним. Евангелие от Иоанна, являясь его собственным на удивление человеческим благовестием, заканчивается описанием следования за Господом всех Его учеников, которые, все-таки, идут за Ним, позади Петра. Осознание своих собственных слабостей, понимание невозможности своего более близкого приближения к проповеданному нами Христу, должно отражаться в каждом свидетеле Господа. Евангелие от Иоанн, воистину, заканчивается призывом следовать за Господом с крестом за плечами. И Петр понимал это, когда писал о том, что “вы к тому призваны (т.е. в этом заключался весь смысл жизни Христа), потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его” (1Пет 2,21). Так что следование за ним означает приобщение Его страданий и смерти. А потому нет ничего удивительно в том, что Петр не сразу понял сути того, что означало следовать за Христом. То же самое касается и нас, ибо смысл, самая суть призвания идти за Господом, за крестом, никогда не может быть полностью осознана при обращении.
Это занятие могло бы быть продолжено исследованием мыслей Иоанна о кресте в книге Откровение, в конце которой он дважды говорит, что “видел и слышал сие”, и что, когда он понял то, что “услышал и увидел”, то пал, чтобы поклониться (Откр 22,8). Точно так же он видел и слышал то, что происходило на кресте (Ин 19,35). Он чувствовал то же самое, когда смотрел на распятого Христа и когда увидел чудо, которое было угодно Богу сотворить с ним самим, ибо всё стало возможным, благодаря этому обнаженному, ломимому и мучимому Телу.
Под конец Евангелие от Иоанна делает удивительное ударение на кресте. Большая часть Евангелия посвящена последней неделе жизни Господа, а главы с 13-й по 19-ю полностью посвящены Его смерти. Я подчеркнул все стихи в Евангелии от Иоанна, в которых он говорит о кресте, и оказалось, что из 897 стихов, подчеркнутыми оказались 317. А это значит, что Иоанн упоминал о кресте через один-два стиха. При этом нужно помнить, что его Евангелие является всего лишь записью, конспектом того благовестия, которое он, как правило, проповедовал. Не остается сомнений в том, что главным в нем было сознательное и не сознательное благовестие креста. А значит, что таким же должно быть и наше благовестие. В своих Посланиях, написанных Иоанном к обращенным им верующим, он также призывает жить духовной жизнью с памятью о кресте и об очищении полученном на нем. А это значит, что и мы должны жить в том же самом свете, ибо любая другая жизнь означает жизнь во тьме.
Примечания
(1) Rudolph Bultmann, The Gospel of John (Philadelphia: Westminster, 1971) p. 659.
(2) Более подробно об этом изложено в
Явление Бога на кресте.
