Приложение VI: Слезы на небесах

Многим, читающим эти строки, известно Имя Мишель Джеймсон (Ньюкастл, Австралия), которая посвятила всю свою жизнь благовестию в Восточной Европе, Израиле и Фиджи, не говоря о множестве работы по переписке. Она упокоилась во Христе после страшной автомобильной катастрофы, произошедшей на островах Фиджи во время проведение проповеднической кампании. Она всегда останется в моем сердце, и не только в моем и у всех, знавших ее как настоящую сестру по духу, с естественным ревностным желанием служить Господу, на неестественно высоком духовном, для ее 23 лет, уровне.

Те, кто продолжает ее дело и старается подражать ей, не перестают задавать один и тот же вопрос: «Почему?» Почему любящий Отец взял из всех нас именно ее жизнь, когда у нее все еще было впереди? И это «почему» останется с нами на всю жизнь. Почему Бог поступил так, очевидно жестоко, с совсем еще молодой, служащей Ему, сестрой, полной еще наивности и чистоты? И почему именно так Он отобрал жизнь ее? Почему ее, а не кого-нибудь еще из этого несчастного автобуса? Полагаю, что подобного рода вопросы возникали, и возникнут еще не раз, при подобного рода трагедиях.

Я встретился с Мишель незадолго до трагедии, прожив вместе с ее родителями неделю, после чего она проводила меня до аэропорта в Сиднее, откуда я улетел в Новую Каледонию, а она на Фиджи. Она была полна идеями о предстоящих вскоре Библейских Школ в Израиле, Латвии и России. Мне так хотелось полететь с ней на Фиджи, но, к сожалению, мне нужно было возвращаться в Европу. Думаю, что мою печаль разделяют очень и очень многие – ну, почему Господь не дал мне умереть вместо нее?! И я говорю это со всей искренностью и честностью, на какую только могу быть способен – если бы это было можно, я бы охотно отдал жизнь за нее – как и все, кто хотя бы чуть-чуть был знаком с нею. За праведника легко умереть. Не так, как Давид, за ничего нестоящего Авессалома, а как менее духовные готовы пожертвовать собой, за более духовных. Можно лишь стараться жить так, как она хотела, чтобы мы жили, особенно, в деле благовестия. И точно такой же должна быть наша реакция на смерть Господа нашего, умершего Праведника за неправедников. Его смерть, если глубоко задуматься, пробуждает в нас желание умереть вместо Него. А поскольку это невозможно буквально, это можно делать образно, ежедневно исполняя волю Его, живя так, как Ему угодно, достигая того, что угодно Ему.

Все это мы можем делать, платя тем самым дань Богу, Господу и Мишель. Думаю, что в поисках ответа на вопрос, «почему» она умерла так, а не иначе, мы идем против рожна, против каменной, а точнее, против стальной стены, через которую невозможно пробиться. Если мы попытаемся предположить, что она умерла по «той» причине, или по «этой», как тут же возникнет другой вопрос: «Но разве «этого» (или «того») нельзя было добиться другим путем? Почему обязательно нужна была, именно, эта трагедия?» В наших поисках отыскать причины, по которым нужно было умереть нашему Господу, нашему Брату, именно так, как умер Он, мы натыкаемся на ту же саму стену своего непонимания. Почему такая смерть? Почему только так мы могли быть искуплены? Все это пока остается для нас великой тайной. Мы совершенно верно считаем, что пролитие крови Господней, как таковой, как простой красной жидкости, не могло «умилостивить» Бога. Думать так, было бы грубой ошибкой. Сказать, что смерть Его была всего лишь исполнением закона Моисеева, на мой взгляд, порождает еще больше вопросов, ибо образы закона не были направлены на образы страданий Господа. Они были, конечно, там, но только из-за совершенного предвидения Божия. Единственно, что мы можем сказать, так это только то, что Господь умер так, как Он умер, для того, чтобы призвать нас к Себе. Может быть мог быть и дугой путь нашего призвания, но по известным причинам был избран именно этот, - через ужас креста. То же самое можно сказать и о уходе нашей дорогой Мишель. Ее смерть должна была нас так же призвать. Какой бы она ни была. Господь выбрал эту. Стоя перед крестом Господним, мы спрашиваем себя, было ли это сделано так, как было сделано, ради меня, дабы я, именно я, был призван? Ответ положительный. И размышляя о потери нашей дорогой Мишель, мы придет точно к такому же выводу. Кому из нас точно уготовано место в Царстве Божием, так это Мишель. Мы, или, по крайней, мере я, не можем спокойно относиться к ее смерти. Ее уход призывает к действию.

Однако не стоит думать, что Бог, пусть даже иногда, бывает жесток, тверд и немилосерден. Она умерла по Его воле точно так же, как по Его воле умер Его Сын. Потрясенные и опечаленные ученики очень часто говорили о том, что Сын Божий умер по предвидению и по воле Отчей. И, несмотря на это, Ему была горька смерть Сына Своего. В Ам.8 описывается закат солнца в полдень, как во время плача о единственном сыне. Все это пророчество исполнилось на кресте. На нем Бог Вседержитель оплакивал Сына Своего. Когда копье пронзило бок Сына, из которого вытекли кровь и вода, о чувствах Яхве, можно прочитать в Зах.12,10 (см. Современный перевод): «И они воззрят на Меня, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем» (о Иисусе). На кресте был пронзен Сам Яхве. Точно так же, как была пронзена душа Марии, которая так же видела все это (Лк.2,35). Отец и мать сопереживали смерть Сына Своего. Ими владели одни и те же чувства. Он был Владельцем виноградника, Который послал Сына Своего единственного за плодами, но Которого убили виноградари. Нам остается лишь догадываться о той глубине печали, горя и разочарования, которые были испытаны при этом. И все же, все это было исполнено, и исполнено по Его воле, несмотря на всю горечь переживаний… Нам никогда при этой жизни не «найти Бога», то есть, не постичь всех дел Его, но в чем можно быть совершенно уверенным, так это в том, что Он искренне сочувствует и сопереживает нам в том, что нам кажется жестокостью. Ибо Он чувствует точно то же, что и мы. Когда копье воина пронзило обнаженный бок Господа, на небесах текли слезы точно так же, как они текли по лику Марии. И они так же текли на небесах, когда испускала последнее дыхание наша дорогая Мишель.

Как сочувствуют нам Отец, Сын и Ангелы Их, трудно представить из-за величия и предвидения Божия. И все же постарайтесь еще раз представить себе притчу жизни Осии, в которой, как в зеркале, отражено то, что чувствует Бог. У Осии, как и у Бога, были непослушные дети от любимой, но прелюбодейной жены (всё это – прообраз Израиля). Осия испытывал сердечную боль и отступление от него Бога, ибо все его надежды хотя бы на какое-нибудь примирение никак не сбывались. А этот плач Божий, который описан в Ос.11,8: «Как поступлю (т.е. отдам на разграбление врагам) с тобою, Ефрем? как предам (в плен) тебя, Израиль?… Повернулось во Мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя!» Он много раз говорил им, что они пойдут в плен. И они пошли! Однако Богу Вседержителю было ужасно больно посылать их в плен. И читать о том, понимая это, так же больно. Да они пошли в плен, но через горечь и боль Всемогущего. И реальность такова, что Бог может чувствовать и печаль, и обиду, и отверженность одиночества, хотя, по Своему всемогуществу, Он мог бы и избежать всех этих неприятностей. Или взять хотя бы Иер.31,20: «Не дорогой ли у Меня сын Ефрем? не любимое ли дитя? ибо, как только заговорю о нем, всегда с любовью воспоминаю о нем; внутренность Моя возмущается за него». А позже? Когда Иеремия сидел у дороги на развалинах, со слезами, капающими в пыль, с руками, обхватившими опущенную голову, оплакивая Иерусалим… Разве это не было изображением всего того, что чувствовал Бог по отношению к Иудее?

Бог сочувствует нам. Он допускает нам ограничивать Свое всемогущество. Он настолько сливается со Своим народом Израилем, что говорит о том, что в Египте Он/!!!/ слышал непонятную для Него/!!!/ речь (Пс.80,6 во многих переводах читается так: «Он установил это во свидетельство для Иосифа, когда он вышел из земли Египетской, где Я услышал звуки языка, которого Я не знал»). Тогда Он был среди них, и был Одним из них. Точно так же и Господь Иисус, Который ныне пребывает Первосвященником и, сочувствуя нам, в любой момент готов прийти на помощь. И теперь Он рыдает вместе с нами. Ибо Он – наш представитель, а не заместитель (одна из наших, Христадельфианских истин). В Послании к Евреям много раз подчеркивается, что Он воссел и пребывает одесную Бога, дабы ходатайствовать за нас. Однако в Деян.7 написано, что Стефан видел Господа стоявшего одесную Бога. Ибо наш Господь Иисус не взирает равнодушно на наши нужды и страдания, Он сочувствует нам, и Он встал в самый критический момент Своего меньшего брата, сострадая ему и моля за него. Вероятно Он так же стоя принимал и молитвы тысяч верных Христадельфиан, молящихся за Мишель, когда она несколько дней перед своей смертью находилась в коме. Да не будем никогда сомневаться в том, что Господь сочувствует и сострадает нам, даже несмотря на то, что небеса кажутся нам такими безмолвными.

Мы надеемся, и почти уверены, что воскресение Господне не за горами, и наше желание этого дня, из-за этой трагедии, стало лишь сильней. А пока наши слезы смешиваются с потоком слез на небесах. Отец и Сын Его с нами. Они сочувствуют нам не только в нашем горе со смертью Мишель, но и каждым нашим горестям отдельно. Во всех печалях Израиля в Египте и в пустыне, Яхве переносил их так же, как переносил их Ангел лица Его. Мы склонны считать, что Он равнодушно взирает на то, как мы ковыряемся в этой жизни, без всякого сочувствия, засчитывая все наши промахи и ошибки. Однако то, что говорится о том, как Он вел Себя со Своим народом в далеком прошлом, говорит совсем об обратном. Так, например, о покаявшемся грешнике много радости на небесах, как говорится в притчах, и женщина (Иисус?) зовет подруг и соседок (Ангелов?), чтобы вместе разделить радость! Само собой разумеется, что по великому предвиденью хорошо известно, кто откликнется на благовестие, и все же это ничуть не умаляет радости на небесах, когда слышится и принимается благовестие, радости, возникающей при сердечной молитве покаяния и последующем крещении. И точно так же Он предвидел не только смерть Своего Сына, но и смерть Своей дочери, Мишель. О горе и печали наших братьев, которые случались по предвиденью и предопределению Божию в первом столетии, написано в Деяниях, ибо и они чувствовали и переживали точно то же, что и мы сегодня. А потому мы можем с полной уверенность говорить, что на небе текут слезы точно так же, как бывает радость о раскаявшемся грешнике и о наших усилиях встретить, как положено, жизненные горести.

Братья и сестры! Нам нужно всем вместе достойно принять призыв смерти Мишель. Ради нее самой, ради всего святого, ради Господа. Сейчас мы видим смутно, через стекло, ибо только в Царстве увидим все так, как оно есть. Только тогда мы узнаем, почему и зачем все произошло так, а не иначе. Пока же мы можем лишь ответить смиренным и твердым служением.

И Они ожидают от нас того, как мы откликнемся на призыв Мишель, особенно, как мне кажется, на ее хорошо известную ревность благовествовать везде и всюду.